Российский премьер Владимир Путин сделал России новогодний подарок — открыл новый трубопровод «Восточная Сибирь — Тихий океан» (ВСТО). В 90-е годы этот проект казался фантастическим для нашей экономики и назывался он «Проект СТО». Автор этого проекта, президент корпорации ТОН («Тихий океан — Находка») Сергей Фокин сегодня гость редакции газеты «Неделя» (Weekjournal).

— Сергей Александрович, Вы разрабатывали свой вариант «восточной трубы». Чем он отличается от того, который реализуется сейчас?

В моем варианте строительство трубопровода должно было идти поэтапно и в определенной последовательности. Это позволяло бы сделать проект самоокупаемым. Первый этап — участок от сахалинского шельфа через Хабаровск в Приморье. Наиболее оптимальный выход трубы — город Фокино. Этот вариант строительства в 1,5 тыс. километров обеспечивал бы сырьем комсомольский и хабаровский нефтеперерабатывающие заводы. Всем понятно, что выгоднее поставлять готовую продукцию. Стратегическая задача этого этапа — дать толчок развитию нашего Дальнего Востока, а не поставкам дешевого сырья для китайской экономики.

— То есть труба нужна не только для деверсификации экспортного рынка, а для собственной экономики в первую очередь?

Конечно. К тому же у нас не так много нефти: объем добычи в 2010 году составит 18 млн. тонн. А пропускная способность трубы рассчитана на 30 млн. тонн в год. Чтобы наполнить ее нужно разработать и объединить все существующие в Сибири месторождения: Верхнечонское, Ковыктинское и Якутию. Но опять же, там есть крупные нефтеперерабатывающие заводы Ангарск, Ачинск. Мы предлагали вложиться в их реконструкцию и гнать по трубе нефтепродукты. Поймите, себестоимость транспортировки на расстояние 5000 километров очень высока. Гнать по трубе дизтопливо или бензин еще можно, да и труба нужна небольшого диаметра. А вот поставка нефти при цене ниже 100 долларов за баррель вообще становится нерентабельной.

Да, это две самостоятельные части «Проекта СТО», автором которого я являюсь, что подтверждает авторское свидетельство. Принципиальное отличие проектов СТО и ВСТО, в том, что первый ориентирован на перестройку российской экономики с сырьевой на технологичную, реконструкцию заводов, создание рабочих мест, а второй еще больше подсаживает на «нефтяную иглу». Только шприц китайский, и безразмерный.

— Китай для нас опасен как рынок?

Китай как рынок очень интересен, и на него надо выходить. Но почему только он? Китай не надо уговаривать, он и так заинтересован. Нам надо втянуть сюда других сильных игроков: Японию, Корею, США, объединить их в консорциум, как это было сделано на Сахалине. Да, мы должны были бы рассчитываться за кредиты нефтью и газом, но мы бы делили риски, и нам не пришлось тратить только свои деньги на строительство самого трубопровода, строительство дорог и всего, что связано с инфраструктурой. Это серьезная ошибка, я считаю. В трубу необходимо было вкладывать большой международный капитал.

— А почему Вы думаете, что американцы или японцы пришли бы в этот проект?

Наша корпорация «ТОН» провела много переговоров, пытаясь создать международный консорциум. Крупнейшие представители этих стран — компании Exxon, Samsung, Mitsui готовы были договариваться. Мы подписали протоколы о намерениях. Японцы готовы были вложить даже на том этапе 2 млрд. долларов. Но экономическая ситуация была совсем другой. Страна жила от одного транша МВФ до другого. Черномырдин и Вяхирев тогда сзаявили мне, что дальше, чем Томск, «Газпром» свои планы не строит.

— И все-таки, насколько ВСТО — экономически выгодный проект?

Тех месторождений, которые сейчас освоены, недостаточно для трубы. Нужно чтобы в ней под большим давлением постоянно находилось несколько миллионов тонн нефти. Понадобится, может быть, год, чтобы просто закачать такой объем. Кроме того, гнать нефть на такие расстояния не выгодно. Рентабельность прогонки нефти по трубе заканчивается после 2-3 тыс. км.

— А почему же тогда правительство потратило на этот проект столько денег?

Я же говорю, что проект очень важен. И не только как геополитический, но и с экономической точки зрения. В нынешнем виде, это шаг назад, с точки зрения модернизации и внедрения инновации. ВСТО делает нас еще более зависимыми от мировых цен на нефть. Логика не стратегического, а коммерческого мышления. Ни Семён Вайншток, руководитель «Транснефти», ни хозяин «Юкоса» меня не поддержали в свое время. Михаил Ходорковский хотел построить трубу в Китай сам. Мы с ним долго спорили, и я на прощание сказал ему: «Михаил, тебе не дадут этого сделать, хотя бы потому, что Россия это не твоя собственность и никогда ей не будет».

— Но люди, которых Вы учили, как надо строить трубопровод считались высокими профессионалами в своем деле… Почему они должны были считаться с мнением дилетанта?

Вы знаете, что дилетант соорудил Ковчег, а профессионалы построили «Титаник». К сожалению, у нас тот считается профессионалом, у кого деньги. Я не знаю, какие они профессионалы, но если они думают только о своей выгоде, то государство должно вмешиваться. Именно этим и вынужден постоянно заниматься Владимир Путин: исправлять ошибки этих профессионалов. Дай им волю, они трубу пустили бы по дну Байкала.

Если бы Ходорковскому позволили вывести трубу в Китай, то нам пришлось бы забыть о том, что у нас есть нефть и газ на ближайшие сто лет. И я рад что сохранилась наша концепция — трубопровод прошел по российской территории и еще не все потеряно.